[AVA]http://funkyimg.com/i/2pcFi.gif[/AVA][SGN] [/SGN][NIC]Clancy Jarvis[/NIC]Когда Пит не затыкается на протяжении всего пути до заброшенной фермы Бэйкеров в Далви, Клэнси хочется, чтобы он замолчал навечно. Уокен жалуется на все: на якобы плохие дороги в Луизиане, на жужжащих в ухо насекомых, на грязь, прилипшую к дорогим ботинкам, на открытые окна в фургоне, потому что боится, что его продует.

"Я ведь был телеведущим, Андрэ, а теперь ты тащишь меня в какую-то дыру, чтобы я собирал волосами паутину в поисках гребаных привидений". Стикленд предупреждал, что с Питом будет непросто, но Джервис даже представить не мог, что выносить ведущего окажется настолько тяжело. Он старается больше не слушать занудный треп и бросает взгляд в лобовое стекло. По обе стороны от шоссе - бескрайние выгоревшие на солнце поля, вязкие болота и скудная лесополоса, изредка перемежающаяся с невзрачными на вид и требующими капитального ремонта домами. Далви похож на меланхоличный город-призрак, не удивительно, что здесь бесследно исчезают люди - они словно превращаются в незримых для остальных бестелесных духов.

"Чтоб я сдох", - показательно громко выдает Уокен, не то потому что поражен масштабами постройки в пункте назначения и смрадом, висящим в воздухе, не то потому что вляпывается в очередную лужу, но Клэнси думает, что это было бы весьма кстати.

Но когда позже обезумевшая женщина, потерявшая нормальный человеческий облик и больше похожая на зомби из фильмов Ромеро, отрезает Питу голову, и та откатывается к ногам Джервиса, Клэнси парализует от страха. Он никогда не желал никому смерти всерьез, то была всего лишь фигура речи, но мысль стала материальной, и Уокен мертв. По-настоящему мертв, и это уже не дешевое шоу про фальшивые ужасы из вонючих канализаций. Джервис кричит, срывая связки, а потом проваливается в тягучую черную пустоту. Ему кажется, что он тоже умер, но то, что случилось с Питом и Андрэ - только прелюдия к его мучительному персональному аду. 

//

Клэнси не знает, сколько часов проводит в беспокойном ватном забытье, но все это время он видит Андрэ в повторяющемся без конца кошмаре: его обезображенное маской смерти лицо и глазные яблоки, густо налившиеся алым. Как на зацикленном видео, Стикленд раз за разом безвольной ношей падает ему в руки, и Джервис больше не хочет его ловить, потому что это зрелище почти сводит его с ума. 

Он весь как оголенный нерв; приходит в себя в холодном поту от навязчивого звука, похожего на стук, словно кто-то забивает сваи. Прямо у него в мозгу. Клэнси хрипло стонет и прижимает ладони к вискам - кровь стучит в них барабанным боем, и черепная коробка вот-вот расколется надвое от почти невыносимой, пульсирующей боли. Какое-то время он даже не в состоянии открыть глаза - зажмуривается так сильно, как может, будто от этого станет легче, и не находит в себе сил подняться, чувствуя подкатывающую к горлу тошноту.

Господи, пусть это будет дурным сном, -- но запекшаяся рана, которую дрожащие пальцы нащупывают на лбу, развеивает обнадеживающую иллюзию. Явно несвежее постельное белье под ним кажется сырым и смердит затхлостью, и оставаться в этой омерзительной кровати - как и в этом чудовищном доме - у Джервиса нет ни малейшего желания. Он судорожно выдыхает, стараясь унять паническую атаку: надо успокоиться - насколько это возможно - и трезво оценить ситуацию. Надо, черт возьми, как можно скорее выбираться отсюда, пока он еще жив.

- Надо выбираться, - повторяет Клэнси вслух, и собственный надломленный, как сухая ветка по осени, голос окончательно приводит его в чувства.

Ему с трудом удается сесть, и еще труднее - унять волну рвотного позыва. В горле теперь першит и горчит от желчи, и Джервис понимает, что лучше бы его вывернуло наизнанку прямо на обшарпанные половицы: может тогда бы он ощущал себя менее дерьмово.

Запястья по-прежнему скованы стяжкой - ее не ослабить и не разорвать, и с каждой потугой она только сильнее врезается в саднящую покрасневшую кожу. Клэнси тихо ругается сквозь сжатые зубы и озирается вокруг. Просторная спальня выглядит слишком нормальной для обитающей на ферме ненормальной семьи: резная мебель, старые фотографии и раритетные картины, развешанные по стенам; книги по домоводству на полках; туалетный столик с дамскими принадлежностями. Но у него нет лишних минут и желания рассуждать, почему и во что превратились Бэйкеры, и он предпочитает не знать, что именно им от него нужно. Эти больные ублюдки убили Пита и Андрэ, а Клэнси словно оставили на десерт, чтобы потянуть свое извращенное удовольствие. Вряд ли он протянет долго, если будет смиренно выжидать, тем более, ждать, кроме верной смерти, здесь больше нечего.

Он замирает у самого порога, внимательно прислушиваясь к тишине извне, но не чувствует облегчения, скорее тревогу, как будто мрачный особняк намеренно затаился, как хищный зверь, и готов поглотить его, как только Джервис выйдет наружу.

- Конечно, это было бы слишком просто, - дверь заперта на замок, и Клэнси издает нервный смешок. Жаль, что жизнь нельзя перемотать, как кассетную пленку или цифровую видеозапись. Он отдал бы все, чтобы вернуться назад и не соглашаться на авантюру, цена которой непомерно высока и которую он совсем не готов заплатить. Ему бы не пришлось быть очевидцем того, что уже никогда не сотрется из его памяти, и не было бы необходимости играть в опасную лотерею со ставкой на жизнь.

Джервис тянет первый попавшийся ящик трюмо на себя, и тот поддается с ленцой и протяжным скрипом, заставляя оператора проклясть все на свете. Впрочем, удача впервые благоволит ему, и в недрах бесполезных безделиц он находит то, что может стать его билетом на свободу: однако шпилька для волос идет в "комплекте" со сколопендрой, и Клэнси конвульсивно вздрагивает, стряхивая ползущую по себе отвратительную многоножку.

- Ну давай же, - его шепот похож на молитву, когда он пытается вскрыть замок. Тремор в руках становится сильнее, и Джервис почти в отчаянии, когда, наконец, раздается щелчок.

В холле он едва не ловит сердечный приступ, натыкаясь на пожилую женщину в инвалидном кресле: она застает его врасплох, и Клэнси боится, что она начнет звать остальных на помощь. Но она не издает ни звука; наблюдает за ним остекленевшими глазами, с тенью зловещей улыбки в уголках губ, и от этой улыбки Джервиса пробирает озноб. Он пятится на лестницу, держась за перила, с единственной мыслью - бежать и не оборачиваться.

Отредактировано Andrew Pulaski (2017-03-31 07:46:35)